Магнус Густав фон Эссен

 

Отец Магнуса Густава, Карл Густав, был ротмистром в Таллинне. Он-то и способствовал тому, чтобы его старший сын тоже стал военным. Впереди у мальчика была блестящая военная карьера. В возрасте 13 лет Иван Николаевич поступил в Лейб-гвардии Измайловский полк рядовым. 1 января 1775 года Иван Николаевич был переведен поручиком в Нашебургский мушкетерский полк из подпрапорщиков гвардии.

Эссен участвовал в боях 1783-1785 в Польше с конфедератами. В бою под Бялой Иван Николаевич был ранен в правый бок и ногу, из-за этого в 1786 году он был вынужден выйти в отставку в чине премьер-майора. Однако уже через два года вернулся снова в строй, и был зачислен в Нарвский мушкетерский полк. В 1788-1790 годах участвовал в шведской войне, а уже в 1792 и в 1794 годах сражался с поляками.

В 1796 году Иван Николаевич женился на Маргарите фон Штакельберг, и уже на следующий год в семье было пополнение: у молодожёнов родилась дочь Елизавета. Тем временем военная карьера фон Эссена продолжалась. 15 сентября 1794 года Эссен был произведен в полковники за отвагу в боевых действиях под Кобылкой. За проявленную храбрость в боях под Мацейовицами Иван Николаевич был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. В 1797 году его назначают шефом Черниговского мушкетерского полка, вместе с этим ему жалуется звание генерал-майора. Эссен участвовал в Голландской экспедиции, где за проявленное мужество и героизм получил звание генерал-лейтенанта. В 1802 году его назначают смоленским губернатором, но уже в 1803 году Эссен был переведен в качестве губернатора в Каменец-Подольский. В 1806 году Ивану Николаевичу вверяют командование корпусом, который расположился у Днестра.

В начале турецкой войны он осадил крепость Хостин, которая недолго держала осаду, и 16 ноября 1806 года турки её сдали. Следующим этапом в его жизни стала война с французами. Он в составе вверенного ему корпуса воевал под Остроленкой и Мазовецком, под Фрилландом был тяжело контужен в грудь и после ранения очень долго лечился. После выздоровления весной 1809 года Иван Николаевич фон Эссен перенял командование резервным корпусом Молдавской армии.

В сентябре 1809 года Ивана Николаевича определили в Риге в должность военного губернатора, его также назначили лифляндским генерал-губернатором. К 1812 году в его распоряжении было небольшое число солдат: 300 пеших батальонов, 4 эскадрона всадников, 7 батарей и несколько казацких полков. Всего около 12-13 тысяч солдат, которые в большинстве своём были резервистами и не слишком напоминали хорошо обученную армию. Ригу защищала также Даугавгривская крепость с 3000 солдат и 40-50 кораблями, на каждом из которых было от 2 до 8 пушек и 50-70 человек команды. Остальными обороноспособными частями была милиция, моряки и несколько конных подразделений.

 

 

А между тем атмосфера накалялась: ходили слухи, что часть армии Наполеона идёт в сторону Курляндии. Из Тильзита в сторону Риги вышел корпус под руководством маршала Макдональда, кроме того, на Ригу двигалась и 27 дивизия, созданная прусским королем по требованию Наполеона. Курляндские помещики в ужасе бежали в Ригу. Количество беженцев из Литвы каждый день увеличивалось. Фон Эссен распорядился перевезти в Ригу все резервы зерна из деревенских складов и магазинов. Длинные обозы растянулись по Бауской дороге на целых три дня, с 21 по 24 июня. Домский собор и церковь Св. Иоанна были превращены в склады для зерна из Бауски и Добеле. Привезли также солому, которую расстилали на улицах, чтобы падающие при обстреле города ядра не взрывались. Был также отдан приказ гнать в город лошадей и скот и сломать колёса у телег, но этот приказ не выполнили.

29 июля 1812 года в Риге было объявлено осадное положение. На валах развевался красный флаг, что означало, что в городе действуют законы военного времени. Руководство города постановило, что ремесленники не имеют права покидать город, а богатыми горожанам, если они намерены покинуть город, нужно было оставить вместо себя двух молодых мужчин, способных оборонять город. Образовывались комитеты горожан, где решалось, кто будет обеспечивать охрану валов, обслуживать пушки, заниматься транспортными вопросами и пр. Из города спешно вывозились легко воспламеняющиеся и горючие товары: терпентин, смола, лён. Было приказано расчистить чердаки и запастись водой. Было заготовлено провианта на 4 месяца и, поскольку в Риге не было столь большого склада, зерно и соль разместили в Домской церкви и в церквях Яна и Екаба. 26 июня реквизировали дом Черноголовых и устроили там госпиталь, а в здании гильдий были обустроены склады для военных товаров. На Даугаве стояла эскадра английских канонерок для защиты города со стороны Пардаугавы.

 

 

В такой ситуации, по военным законам того времени, следовало подумать и о сожжении деревянных предместий. С исторической точки зрения рижским предместьям не везло. С 1559 по 1812 гг. предместья сжигались восемь раз, т.е. примерно раз в тридцать лет. Подумывал об этом и фон Эссен. После битвы у Иецавы 19 июля 1812 года фон Эссен отдал приказ о сожжении Митавского предместья. Сгорели дома Агенскалнса, Торнякалнса и Кливерсалы. Огонь уничтожил множество строительного материала, что посеяло некоторую панику среди местного населения.

После того, как корпус Макдональда занял Елгаву, фон Эссен заявил о готовности сжечь Московское и Петербургское предместья, если враг начнёт переправляться через Даугаву вверх по течению и будет двигаться к Риге по правому берегу. По воспоминаниям рижского коменданта генерала И.Ф. Эмме, рижане просили Эссена не делать этого, и он им пообещал не сжигать предместья. Однако у фон Эссена уже был тайный приказ самого Александра I, в случае необходимости распоряжаться городом-крепостью и его жителями со всех их имуществом так, как это будет наиболее выгодно в государственных интересах. К тому же, опять-таки по военным законам того времени, сожжение предместий начиналось тогда, когда враг находился в трёхдневном отдалении от города.

 

 

Иван Николаевич также обсуждал сложившееся положение со своими советниками, и они все утверждали, что дома предместья расположены слишком тесно вокруг крепости и у артиллерии просто нет места для обстрела. Это обстоятельство было особенно опасно, если враг начнёт обстреливать город ночью горящими ядрами. 21 июля фон Эссен приказал доставить в город 50 лошадей, чтобы вывезти представителей городской и губернской власти. Губернатор Видземе отправлялся в Пярну, земельный суд в Валмиеру, городской суд – в Вильянди. 22 июля были снесены все дома в Агенскалнсе, которые уцелели после пожара. А на следующий день всем жителям предместий было предписано покинуть свои дома, которые предполагалось сжечь, но позднее приказ был отменён.

По одной легенде сожжение предместий началось после того, как дозорный с башни Петра увидел поднимающееся на горизонте облако пыли и решил, что это армия Наполеона подходит к Риге, однако позднее это оказалось стадо коров. Но это всего лишь легенда. Куда более распространена другая версия. По второй легенде, 23 июля к фон Эссену пришёл главный курляндский лесничий фон Ренне и сообщил, что враг уже подошёл к Даугаве, 7-8 верст выше по течению, у Юмправмуйжи (район «Красного квадрата» в Риге), и собираются переплавляться, чтобы напасть на Ригу с правого берега. Прусские солдаты, якобы, утверждали, что напасть на Ригу со стороны Пардаугавы очень сложно, и они пришли сюда не для того, чтобы наполнить своими трупами Даугаву.

После получения таких известий фон Эссен собрал совет и отправил часть гарнизона и несколько кораблей проверить информацию. Подтверждения словам фон Ренне найдено не было. Поздним вечером пришло ещё одно сообщение о попытке частей Прусской армии переправиться через Даугаву. По воспоминаниям генерала И.Ф. Эмме, фон Эссен снова собрал совет и после этого на листе бумаги написал: «После получения этой записки поджечь предместья». Эту записку он передал полицмейстеру фон Крюденеру, который ночью с 23 на 24 июля повелел сжечь Московское и Петербургское предместья.

 

На самом деле первые отряды прусского корпуса Йорка всё-таки перешли Даугаву и достигли теперешнего Кенгарагса. Немым тому свидетелем был т.н. «Пруский трактир», который находился на месте пересечений улиц Маскавас и Прушу. Здание было спроектировано по проекту Хаберланда и погибло в 1960 году. По левому берегу Даугавы отряд майора Меллендорфа достиг Катлакалнса, где в усадьбе Депкина солдаты искали ненавидевшего Наполеона журналиста Гарлиба Меркеля, но генерал-лейтенант Левис фон Менар отбил нападение.

 

 

Нет никаких сомнений, что именно эти два случая проникновения вражеских войск в непосредственной близости от города заставили Ивана Николаевича фон Эссена отдать приказ о сожжении предместий.

 

Предместья подожгли в 11 местах при помощи заготовленных заранее смоляных венков. Один из таких венков хранится теперь в музее истории Риги. Поскольку поджог был плохо организован, а на дворе дул сильный ветер, то сгорела куда больше того, что должно было сгореть. Изначально предполагалось сжечь дома на территории от Эспланады до улицы Дзирнаву между улицами Вальдемара и Барона, но огонь быстро перекинулся и на другие строения. Несмотря на это, конная полиция не разрешала тушить загоревшиеся по ошибке дома, утверждая, что они тоже должны сгореть.

 

Таким образом сгорела территория длинной в версту и шириной в полверсты с пятью церквями (три православные: Благовещенская, Живоносный источник и Николаевская и две лютеранские: Св. Гертруды и церковь Иисуса), 702 жилых дома, 35 госучреждений, 36 складов. Стоимость сгоревших домов и имущества устанавливало особенное общество, в которое обратилось почти 700 пострадавших. Весной 1813 года сумма убытков насчитывала 16 821 543 рубля 26 копеек. И это притом, что многие состоятельные жители своих потерь так и не указали. Хотя всем пострадавшим был предложен временный кров, 6882 человека оказались без крыши над головой, многие богатые купцы были разорены на всю жизнь.

 

 

Вскоре был образован комитет помощи. Обе российские императрицы пожертвовали по 10 000 рублей каждая, сам фон Эссен пожертвовал 30 000, рижские пекари выдавали пострадавшим 12 фунтов хлеба в неделю, а сам император Александр I в 1816 году пожаловал полтора миллиона рублей на 20 лет в качестве беспроцентного займа, который потом продлили до 1851. И всё равно это покрыло лишь малую часть потерь.

По сравнению с 1806 на 1813 год количество жителей Риги сократилось с 33 665 до 28 483 человек, т.е. на 5 тысяч человек. В то же время число жителей самой крепости выросло с 11 197 до 12 734. Количество жителей предместий сократилось: Петербургского с 16 737 до 10 635 и Пардаугавы – с 5726 до 5114.

 

 

Поскольку бытовало мнение, что Иван Николаевич фон Эссен сжёг предместья чересчур поспешно и совершенно впустую, 24 октября 1812 года его сняли с занимаемых должностей, а на его место пришёл маркиз Паулуччи. Но есть и другая версия.

Ещё 19 июля 1812 года в донесении Барклаю де Толли генерал фон Эссен сообщает о том, что не решается на вылазки в расположение неприятеля, так как считает их опасными из-за неопытности резервных частей, из которых состоял гарнизон. В ответ он получил депешу с выражением недовольства. После этого было принято решение перейти к активным действиям.

Уже 24 июля была организована операция в направлении Слоки под управлением полковника Тидемана и генерала Левиз оф Менара. Вылазку поддерживала английская флотилия. Операция закончилась успехом: Слоку освободили и взяли в плен 60 человек. Этот маленький успех вдохновил фон Эссена и он начал готовится к новым операциям в разных направлениях. 10 августа он отдаёт приказ гарнизону Дюнамюнде наступать в направлении Слоки и отдал распоряжения о наступлении на Олайне и Доле. Последняя операция увенчалась успехом: отряд полковника Горна попал в безвыходное положение и был вынужден отступить. Генерал Левиз оф Менар взял в плен 14 офицеров и 650 солдат прусской армии. Два других похода не увенчались успехом, более того погиб начальник Рижского гарнизона полковник Тидеман.

Однако после этих сражений в 27-й прусской дивизии сменилось командование: генерал от инфантерии Граверт сдал командование генерал-лейтенанту Иоганну Йорку. Йорк обратился к Эссену с переговорами по поводу обмена пленными, но обмен не состоялся: многие прусские офицеры изъявили желание продолжить службу в особом русско-немецком легионе. Этот инцидент дал повод фон Эссену начать переговоры с Йорком о дальнейшей судьбе всего прусского корпуса. 12 сентября фон Эссен разговаривал с Йорком на занятой прусскими войсками территории, но Йорк от ответа ушёл. На рижском фронте наступило затишье. Интересно, что мысли о сближении с прусскими частями наполеоновской армии приходили в голову и Барклая де Толли. Робкая попытка фон Эссена начать переговоры с Йорком не удалась лишь потому, что Йорк уважал маршала Макдональда и ценил его мнение. Но эти переговоры сыграли свою роль в истории войны 1812 года.

 

 

Конец карьеры фон Эссена надвигался. В 20-х числах августа 1812 года в Ригу прибыл Финляндский десантный корпус генерал-лейтенанта Ф. Штайнгеля, Барклай де Толли поставил перед ним задачу: освободить участок нижнего течения Даугавы. Однако в ходе подготовки к общему осеннему наступлению выяснились значительные разногласия между генералами фон Эссеном и Штайнгелем. В результате началось рассредоточение войск по различным направлениям, что привело к ряду неудач. Самой крупной из них было сражение при Бауске 17 сентября 1812 года. Генерал Йорк своевременно сосредоточил здесь все силы корпуса и вовремя подтянул резервы из Елгавы и Екабпилса. Штейнгель был вынужден отступать. Его разногласия с фон Эссеном продолжались, и в результате Иван Николаевич повернул часть колонны на Митаву. Им удалось взять Митаву, но главное сражение было проиграно, пришлось снова отступать к Риге.

В это же время меняется руководство армии, вместо Барклая де Толли во главе русской армии становится Кутузов, а его совсем не интересовало рижское направление театра военных действий. Генерал Штайнгель, так и не найдя общего языка с фон Эссеном, воспользовавшись «безвластием», увёл свой корпус под Полоцк, где участвовал в штурме города. Это поставило Ригу в тяжелое положение. Снова грозила осада – ведь надвигалась зима и по замёрзшей Даугаве войска неприятеля могли вплотную подойти к Риге. В 20-х числах генерал фон Эссен подал прошение об отставке из-за болезни.

Рижане не смогли простить ему потерю предместий, которая, как казалось им, прошла впустую. Даже беспристрастный историк и краевед Иоганн Бротце к одному из своих рисунков написал «Все изображённые дома сжёг генерал фон Эссен». Кроме того фон Эссену стали не доверять и после его разговора с Йорком, поскольку ходило много слухов. Был и известный пасквиль «на злобу дня»:

Следует отметить, однако, что Паулуччи с успехом продолжал дела фон Эссена, например, переговоры с Йорком. А Иван Николаевич фон Эссен был направлен на лечение.

Есть легенда, что в годовщину сожжения предместий он застрелился. Это не совсем так и даже совсем не так. За время прохождения лечения недалеко от Риги, на Балдонских водах Иван Николаевич Эссен утонул. Существует версия, что, скорее всего, это было самоубийство. Утверждается, что оно пришлось как раз на годовщину пожара предместий Риги, но это не совсем так. Иван Николаевич фон Эссен умер 8 Июля 1813 года. По официальной версии он был похоронен на городском кладбище в Балдоне. Но, согласно изданию «Прибалтийский биографический лексикон», тело Эссена было увезено в имение его родственников в эстонский поселок Юри (эст. Jüri), что недалеко от Таллинна.

 Обсудить статью Вы можете здесь:

Магнус Густав фон Эссен, Magnus Gustav von Essen

Если Вы хотите быть в курсе событий, то подписывайтесь на новости сайта здесь: Подписка на новости