Воспоминания Раисы Михайловны Сергеевой (Жуковой), 1927 года рождения

 

Воспоминания – это единственный рай,

из которого нас никто не может изгнать

 

 

Воспоминания – это единственный рай,

из которого нас никто не может изгнать

 

Все члены нашей семьи родились и жили — и до войны, и в период немецкой оккупации – в поселке Вецслабада Лудзенского уезда. Семья была большая — девять человек. Отец – Михаил Алексеевич Жуков 1896 года рождения, мать – Айна Ефимовна Жукова 1900 года рождения и се­меро детей.

В период немецкой оккупации старшая сестра Надежда работала на кирпичном заводе, а затем у хозяина-латыша в Ливберзах. Старший брат Николай 1922 года рождения был направлен работать на торфозавод, а затем его мобилизо­вали в немецкую армию, и 5 мая 1945 года он погиб под Берлином.

25 августа 1943 года нашу семью в составе семи чело­век: отца. Мать, сестру Валентину (17 лет) меня, Раису (16 лет), брата Георгия (11 лет), брата Алексея (9 лет) и сес­тру Инну (3 года) — арестовали полицаи и привели на сборный пункт в поселок Вецслабада. Потом на машинах нас с другими семьями привезли на станцию Зилупе. По­грузили в товарные вагоны и под охраной привезли в концлагерь Саласпилс. Поезд остановился в лесу. Нас всех быстро выгрузили. Кругом в лесу была охрана вооружен­ных эсэсовцев.

Наши вещи погрузили в машины и увезли – как нам по­казалось, в лес. А нас построили в колонну и под воору­женной охраной тоже погнали в лес. Никто из нас не знал, что в этом лесу находится концлагерь. Так, пройдя около километра, мы увидели лагерь – бараки, обнесенные в несколько рядов колючей проволокой. Кругом на вышках — охрана.

Отец мой был черноволосый, и его беспощадно унижа­ли и били в одном ряду с евреями и цыганами. Он с дру­гими узниками чистил туалеты, выносил в ваннах на длинном шесте из туалета экскременты. По утрам издевались над всеми мужчинами, а особенно над черноволосыми. Вы страивали в ряд, и комендант лагеря Краузе делал им «профилактику» – надевал на руку кастет, а сверху перчатку и бил узников по лицу.

Я своими глазами видела, как он это делал — у него пер­чатка была на кнопочке, но так как он надевал на руку кастет, то кнопку застегнуть не мог. Когда он бил людей, им трудно было удержаться на ногах — они падали. А Краузе уходил к другим баракам, и начинались издевательства следующего палача, который начинал гонять узников по территории лагеря. Он командовал по-латышски: «Skriet! Gulties! Celties!» – и так до изнеможения.

Мы с другими детьми и молодым узниками плели из соломы снегоступы. А бывало, что нас заставляли переносить песок из одного места в другое, а на следующий день обратно. Это был издевательский труд. Нас гоняли от сво­их бараков в «баню». Было холодно, мама брала трехлетнюю Инну и прикрывала ее своим телом, чтобы та не замерзла. Младший брат Алексей и сестра Инна умерли в ла­гере, и даже нет свидетельств об их смерти. Сестра Инна умерла от хлеба с опилками – у нее перестал работать желудок, а брат Алексей заболел корью. Его отправили в ла­герную санчасть и оттуда он больше не вернулся.

13 октября 1943 года нашу семью (отца, мать, меня и брата Георгия) отпустили из концлагеря домой. Старшую сестру Валентину увезли на принудительные работы в Гер­манию. После окончания войны она вышла замуж за американского военного, и он увез ее в Америку.

А я в 1948 году уехала из Вецслабады в Ригу. Много лет работала там в бухгалтерии таксомоторного парка, затем – инспектором в отделе кадров. Мне уже 75 лет. Здоровье оставляет желать лучшего: мой спутник – инвалидная коляска…

 

29.03.03 Рига